От Ирина Гирлянова
Сестре Людмиле

В далёкой Сирии - война. Спроси, кому она нужна.
Всё, как всегда: бомбёжки, зло, которое в твой дом пришло.
Беги, чтоб выжить, не пропасть... Не защитят ни бог, ни власть.
И полумесяц, будто крест, впитает кровь из этих мест.
Мужские игры вновь - сполна. В далёкой Сирии - война.
Дамасской стали арсенал уже давно российским стал,
и к нам уносит самолёт детей, которых кто-то ждёт.
Мы - понимаем боль утрат. И потому - нам каждый - брат,
и всех испаний смертный вой над русской стелется травой,
в июньский падает рассвет. Для нас - чужого горя нет!
И каждый женский вопль и крик - не где-то там, а здесь, впритык.
И горе матери любой касается всех нас с тобой.
Ведь боль, где б ни была - остра. Всё всех касается, сестра!
Все "далеко" - невдалеке. Слеза сползает по щеке.
Арабы, турки, курдистан... История не так проста.
Звучит Интернационал! Хоть "долг" лишь милосердьем стал.
Война приходит в наши дни, куда бы не текли они,
и промежуток временной соседствует с тобой и мной.
Наш 41-й где-то там преследует нас по пятам,
как будто 41-й год в нас подсознательно живёт
от тишины до тишины. Ох, лишь бы не было войны...
АНТИЛИВИЙСКИЕ ГОРЫ

Антиливийские горы, Авиабаза «Хмеймим»... Скоро, наверное, скоро Мы до своих долетим.

Смотрим на снежные горы, Кажется, это Кавказ,
И вероятно, с укором горы взирают на нас.

Мол, ну, чего разлетались?! Хватит над нами летать, Мы же на свете остались, Чтоб недоступными стать.

Мы понимаем, что надо. Мы понимаем, война.
Но не хотим, чтоб снаряды Нам посыла она...

Снова под крыльями город. Молча любуемся им... Антиливийские горы, Авиабаза «Хмеймим».
Сборник стихотворений о военной операции в Сирии «Чужая и наша война»

САПЁРЫ

На войну солдат не тянет, У неё тяжёлый след.
Наши инопланетяне За работою чуть свет.
Извлекают молча мины, Иванов и Галустян,
И черны от пота спины Этих инопланетян.
Каждый метр - поле боя, Но сапёры не грустят.
Снова жертвуют собою Иванов и Галустян.
А за ними следом дети, Позабывшие покой,
Ведь у них на белом свете нет защиты никакой.
Никому за страх и голод эти дети не простят.
Но ведут их в бывший город Иванов и Галустян.
Русский хлеб в огне и дыме с ними делят на войне.
И они почти своими стали этой ребятне.
Стали, как два старших брата, Ребятне, наверняка,
Два сапёра, два солдата, два приезжих мужика.
Памяти Александра Прохоренко,

ПАН* передовой авианаводчик

Он не слышал, как ему кричали, Мол, сдавайся, всё равно конец. И входили светлые печали В душу, как невидимый свинец.

Он молчал и слушал рокот стали, И, как бомбы падают, трубя. Разве террористы этИ знали, Что огонь он вызвал на себя.

Поняли, но только было поздно, Им с небес, почти наперерез, Разрывая в клочья южный воздух, Шли почти все наши ВКС.

За него воздушная держава, Била неприятеля в упор. Сашка, Сашка, знал бы ты, что слава О тебе шагнула за Тадмор.

Я не знаю твоего кумира, Но теперь в России пацаны Знают, что на свете есть Пальмира, Есть Герои у моей страны.

Будут войны, будут постоянно, Будет в войнах плавиться металл, Но никто ещё такого пана В мире, кроме нас, не воспитал.
СИРИЙСКАЯ ЖАРА

Безбрежно небо голубое, Не европейская жара,
Плюс пятьдесят – само собою Который день уже с утра.
На небе ни единой птицы, Ни рваных туч, ни мошкары.
И только солнечные лица От изнуряющей жары.
Жара! Она сейчас повсюду, Как угорелая, с небес.
И пластиковую посуду Солдаты прячут под навес.
На этой выносной заставе Не дуют знойные ветра,
И Сирией сегодня правит Непроходящая жара.
«АЛЛИГАТОР»

Я минорный, я из грусти, из печали и дождей.
Я на самом деле русский, только в небе я ничей.
В синем небе звёзд навалом, «Аллигатор» ищет цель. Замурованный металлом, я твоей любовью цел.
А печаль моя минорна потому, что ты вдали,
И любви небесной зёрна не касаются земли.
Но они рождают веру, что и любишь ты, и ждёшь.
В нашем небе, в небе сером поджидает русский дождь.
Прилечу к тебе сквозь вспышки, в нежном танце закружу,
И любимому сынишке небо в звёздах покажу.
ГУМКОНВОЙ

Белый мрамор Сирийской пустыни, раскалённое солнце с утра.
До полсотни по Цельсию ныне в этой самой пустыне жара.
Но колонна ползёт неустанно, а в машинах вода и мука.
Мир, как тонкую ниточку, тянут три расплавленных броневика.

А в бойницу песчаного «Тигра» зорко смотрит сейчас лейтенант, Не забывший военные игры, что оплошность в бою не простят.
И на сердце у парня такое! По дороге – разруха-беда...
Но ползут, и ползут гумконвои в разорённые города.

Их встречают сирийские дети, и глаза у мальчишек блестят: Добротой их и лаской приветит не видавший войны лейтенант.
Он на «Тигре» в Алеппо приехал, к тем, кто думать забыл о тепле. И Россия, как дальнее эхо, прозвучит на сирийской земле.
ЛЕТИМ ДОМОЙ

Летим домой без проблесковых знаков, Без света, над воюющей страной. Тревожным чувством и зловещим мраком война нас не обходит стороной.

Пилоты чертят хитрые зигзаги и резко набирают высоту. Они для нас – волшебники и маги,
спецрейс в Хмеймим не первый на счету;

А, в общем-то – вчерашние мальчишки, по возрасту в сыны годятся нам. Наверное, им кажется излишком «Говорунов» возить по небесам?

Хватает риска и с военным грузом, с командами спецназа, летунов... А прочие – досадная обуза, немного проку на войне от слов.

Никто не спорит, их мужское дело в немирном небе – подвигу сродни, Но, чтобы слава их крылом задела, Обязан кто-то рассказать о них.

Тяните, хлопцы, рычаги штурвала, Пусть вас в Россию ангелы ведут, А, чтоб страна своих героев знала, Порядок слов писатели найдут.
Воспоминание об Алеппо
Пётр Кольцов

Я понимаю, что, конечно же, нелепо,
Мечтать о том, чтобы скакнуло время вспять,
Но как же хочется порой опять в Алеппо,
И чтоб назад хоть четверть века отмотать!

Пройтись по старым узким улочкам как прежде
Где стены у домов – метровой толщины,
Зайти на сук, где мыло, ткани и одежды,
Ковры и золото…, где нет лишь тишины.

Вдохнуть густой, налитый пряностями воздух,
Послушать ярый, но совсем беззлобный торг,
Вкусить, как все, дневной всенепременный отдых
От солнца, вовсе не дарящего восторг.

Отведать самых лучших на земле кебабов
В невзрачном с виду «У Акопа» кабачке
Под мутный aрак, популярный у арабов,
И посетить отель «Барон» невдалеке.

Испить Мохито, приготовленного Мэри,
С Коко немного поболтать – её отцом.
(Для нас всегда держал открытыми он двери,
А сам – и в старости – держался молодцом.)

Взойти на холм по многовековым ступеням,
Ведущим надо рвом глубоким в Цитадель,
Представить, сколько же прошло тут поколений…
Цивилизации земной ты – колыбель,

Алеппо! Пять иль даже шесть тысячелетий
Стоишь ты гордо, не пиарясь, не стыдясь,
Не ожидая изумлённых междометий,
Овеществляя с прошлым будущего связь.

Пусть говорят о том, что Провиденье слепо,
Что нас ведёт оно куда-то невпопад.
Ему за то я благодарен, что в Алеппо
Работал, жил немало лет тому назад.

Сегодня здесь царит военная разруха,
И жаль безумно эту чУдную страну.
Не только слепо Провиденье, но и глухо
К мольбам людей, раз допустило там войну.
ОСОБЫЙ ЗАГАР

У военных загар особый. Льётся солнце за воротник. Формы цвет от жары удобный – И народ к ней давно привык.

Нет в России такого цвета, Нет в России жары такой. У военных своя примета: Кто всё стерпит, тот точно, свой.

Солнце льётся, как будто лава, Невозможно поднять глаза. У военных другая слава – Ей хвалиться никак нельзя.

Чем труднее, тем громче шутка, Чем труднее, тем крепче дух. Если выдалась вдруг минутка, То на помощь потратит друг.

На военных, как смокинг, роба, И они, словно высший свет. У военных загар особый И подобного в мире нет!

ПЕРЕД БОЕМ

Я вновь командирован в ад. Здесь рвутся мины, кровь – рекой. ИГИЛ нам объявил джихад, И потому идём мы в бой.

Я, весь закованный в броню, На теле поправляю крест,
В воспоминаниях храню Дыхание родимых мест.

И горло ссохлось от жары, Вокруг – расплавленный песок, А дома – гомон детворы И пыль просёлочных дорог.

Страна в лицо не знает нас, Но Русь в своих сердцах храним. Мы точно выполним приказ, – Любой ценою победим!

КОМАНДИРОВКА

Сюда не генерал их отослал, Туда, где солнце жжётся одержимо. А долг перед страною их позвал: Мужей, отцов и сыновей любимых.

Пусть говорят, что это – не война. Пусть говорят, что служба эта – сахар. Пусть говорят – в словах не их вина. Они не знают за любимых страха.

Быстра командировка для чужих – Для близких она длится очень долго. Звонки и эсэмски от родных, Как чувство выполняемого долга.

Рассвет на горизонте задрожал, И звёздная растаяла пороша. Солдат с улыбкой телефон держал: «Моя сказала: будет день хороший».



ПЕРЕД ВЫЛЕТОМ

Не забудь поговорить с машиной, Ты её, как женщину, погладь. Каждый новый вылет для мужчины Может и последним в небе стать.

Потому и важно экипажу, Верить самолёту, как жене. И шептать на ухо фюзеляжу То, что вслух не скажешь на войне.

Загляни своей машине в душу, Не бывает лишним разговор. И взлетай, и никого не слушай, Только голос сердца и мотор.

Доброта не поддаётся сглазу, И металл мечтает о тепле. Пошепчись и прилетай на базу, Обними машину на земле.

ТАМ ЖАРА

Там жара. А у нас уже снег. И листва облетела с деревьев. «Сушка» там начинает разбег С голубым, как вода, опереньем.
Мы совсем здесь не знаем войны и решаем другие проблемы. Там же стёрто войной полстраны – и от бывших людей только тени.

Здесь, у нас закружила метель, мы же в пробках толкаемся длинных. Там дают направленье и цель, и уносятся в небо машины.

«Нелегко. Но прорвёмся, мой друг,
для чего здесь воюем, мы знаем!».
Просят парни селёдку и лук и, как торт, чёрный хлеб нарезают.

Сушка вновь начинает разбег. Всё привычно – такая работа.
Там жара. А у нас уже снег. Ждёт зима сыновей из полёта.
стихи в память о брате Санчирове Санале

Мой брат, ты в памяти и в сердце!
Ты наш герой! Калмыкия с тобой!
Отвага, доблесть, ум, человек чести
Это всего часть качеств, связанных с тобой
Сенал Санчиров - офицер десантник гвардии Бригады
Майор воздушно-десантных войск
Ты брат, оберегавший от засады
Ты командир наш! Помнит ботальон
Так молод был и столько было планов
Служебный долг ты выполнил мой брат
Ты лучший брат, учитель, командир десантов
Ты храбрый сын степей
Виват! Виват! Виват!
в память о Героях отдавших жизнь в борьбе с Террором на территории Сирии

Павел Шторм

..разведка сводкой подкрепила...позиции их нам ясны как день...но штурм без нас вчера...забрал парней союзных сил...а в этом дне...вперед бронёй прикрывшись как щитом...уже совместно мы...теряем пацанов...слеза...еще слеза...не чокаясь...молчим...нет сил кому то что то говорить...короткие команды сухость дополняют...глубокий вдох...задержка...перерыв...он звон в ушах...а впереди ещё ночной маневр...очередной бросок...вертушки нас прикроют...за метром метр...за километром километр...горчит пустыня раздавая смерть...своим...чужим...ей все равно...но в этот час...возможно он последний...вперед...пески багровым орошая...во имя жизни всех...за мир...вперед...на смерть...
Евгений Чехмакин

Сирийское небо, февральское утро
Задание, взлёт, всё обычно, как будто
Облёт зоны деэскалации, штатно
Вдруг, вспышка с земли, так коварно, внезапно
Кто продал системы огня террористам?
Нет времени ждать, надо действовать быстро
Не может планировать наш штурмовик
Возможности нет дотянуть до своих
Решение одно: ручка - старт катапульты
И шанс на спасение – раскрывшийся купол
Живой стал мишенью... как в тире – стрельба
Смех дьявольский с криком: Аллаху акбар!
Напрасно фанатики дико смеютя
Что, русские, знать бы пора – не сдаются!
Есть «стечкин», на случай – граната с собой
Примите, шакалы, последний мой бой!
Их – стая, я против, сегодня один
Заклинил патрон, есть ещё магазин
Но, времени нет поменять, как назло!
Я ранен, подняться уже тяжело
Враги обступили, их вижу в лицо
Примите подарок – на пальце кольцо
Стальное, не золото, чтоб вам досталось
На долгую память, кольцо от запала!
Последних, нельзя позабыть его слов
Дословно: А, это вам за пацанов!
Разрывом гранаты, закончился бой…
Герой, кто пожертвовать может собой!
Майор ВКС, смелый, искренний взгляд
Навечно зачислен в свой лётный отряд
Прославил он Родину, воинство, близких
Посмертно… Героев, пополнил он списки!
Анатолий Юнна
Посвящается Герою России
пилоту Роману Филипову.

Судьбина воет, и рыдает страх,
И миг последний – вечность для земных,
Дуэль бывает на восьми шагах:
В упор - и точка, шансов никаких.
О сколько наших на шагах восьми,
В последнем крике: мамочка, не струшу…
Вновь за Россию нужно лечь костьми,
За Родину - и это греет душу!
Жди меня дорогая...

Николай Шестов
Вы налейте по стопочке,
Всего по чуть - чуть.
Братьев наших помянем
И снова нам в путь,
Сбор в дорогу недолгий-
Всё собрал в вещмешок,
Магазины патронов,
Да ещё сухпаёк.
Только фото любимой
Спрячу к сердцу поближе,
Если что..., дорогая,
Вдруг тебя не увижу.
Ты же знаешь родная
Как люблю я тебя,
Выжить я постараюсь
Все невзгоды пройдя.
Пару строчек черкну,
Сбор, тревога... Погнали...
Постараюсь вернуться,
Жди меня дорогая.

Как люблю я тебя...
Жди меня дорогая.
СУ-24

Я нашёл всё, что сжечь мы хотели,
Повернулась удача спиною –
Мне влупили ракету в упор.
Вектор правильный этого боя
Вдруг загнулся к подножию гор.
Лупят в спину – вот тут не промажут,
Подползали, заразы, с хвоста.
И раскрывшийся створ фюзеляжа
Стреловидным крестом сразу стал.

Я в пике, я карьеры на пике,
Оправдал все надежды Творца
Смотрят сверху небесные лики –
Я задачу решил до конца.

Отработал всё – кум королю!
И дымят поражённые цели –
Мой прекрасный последний салют.
Там на земле горящее железо,
Там жар и копоть огненной зари
Я им по полной так сегодня врезал,
Что всё дымится, рвётся и горит.
Не тряпка, а воин в мундире,

Я в землю лечу, не как гиря,
В паденья последнего пире
Держу своё ровно крыло.
Я – воин СУ-24,
Убитый и подло, и зло
Которому не повезло.

Моей жизни расставлены вешки
Я навечно в небес высоте.
И Олег Анатольевич Пешков
Будет вечно со мною лететь.
Будет жизнь в этом радостном мире,
Будет запах небес и травы.
Будет новый Су-34
По маршрутам лететь боевым

Есть потери в бою быстротечном, Умереть я уже не боюсь. Имя воина жить будет вечно Пока есть его Родина – Русь!
Андрей КАНАВЩИКОВ

ОРДЕН

Был наш сосед молчун, наш дядя Ваня, Он тихо жил и даже не курил, И только после третьего стакана Он что-то отвлечённо говорил

Про пальмы, солнце, про Анголу, Про джунгли, малярийных комаров, Про армию, учебку, разведшколу, Про Джонаса Савимби и слонов.

«Такая вот, ребята, вышла служба». Потом вздыхал: «Эх, мать её едрить...». И обрывал: «Вам это знать не нужно, Да как и мне про это говорить».

Потом серьёзнел: «Пройдено и пройдено. Живите сами, я вам не пример». И орден доставал «За службу Родине В Вооружённых силах СССР».

Гадали мы: ну, до чего ж нелепо. Где наш Союз, Ангола где теперь? Но дядя Ваня нюхал корку хлеба И нас в конце выталкивал за дверь.

Он пил неделю, редко когда дольше, Потом трезвел и в гараже в ночи Железки разные перебирал в ладошах И мужикам чинил их «москвичи».

Из тех бараков все переезжали, Мы тоже в новый переехали район. Лишь только, когда в Сирию призвали Я дядю Ваню вспомнил. Где же он?

Где он сейчас? Со странным своим орденом Мой молчаливый, тихий офицер С большой звездой «За службу Родине В Вооружённых силах СССР»?

Не знаю. Я о нём не слышал даже. Но часто хочется увидеться сейчас. Пусть дядя Ваня про Анголу мне расскажет, А я про Сирию добавлю свой рассказ.

Не торопиться, не давить на жалость. Хоть просто помолчать, да вместе с ним... Ведь за Россию только и сражались, Хотя в билете значилось «Хмеймим».

Ты, дядя Ваня, лучшая был школа, Вела по жизни крепкая рука. Я понял в Сирии: далёкая Ангола, На самом деле, и не очень далека.

134

СПОРТПЛОЩАДКА АВИАБАЗЫ

Вячеславу Верлану

Один нарезает круги, Себя истязая до пота, Другой, не жалея ноги, Мешок колошматит. Работа!

Я видел такое не раз На этой спортивной площадке. Наверное, это спецназ, И всё у спецназа в порядке.

Готовятся к худшему здесь, Чтоб, если случится такое, То сбить с неприятеля спесь И выйти с победой из боя.

Убереги от пуль и мин Своей любовью и разлукой, Своей немыслимою мукой И мыслью, что я тут один.

И я вернусь к твоим рукам,
К твоим глазам, глядящим в небо. Чтобы тебя услышать, мне бы Приплыть домой по облакам.

И по грозе и по дождям,
Где мы с тобой гуляли двое, Под крышами и под листвою, По улицам и площадям

Не верь, что я не прилечу И жди звонка с аэродрома. Я позвоню, что буду дома Через минуту. Не шучу!


Нашим героям солдатам погибшим в Сирии

Николай Шестов
Где бы Вы не были,Российские солдаты. Вы защищаете свою Родину.

Простите нас ребята -
Российские солдаты,
Простите нас сынки,
Что вас не сберегли.
Вы за Россию-матушку
Погибли где-то в Сирии
И заплатили жизнями,
Иначе не могли.

Мы к обелискам вашим
Несём цветы живые
И белые седины
На наших головах,
Глядите с фотографий,
Такие молодые,
Мы преклонив колени
Цветы возложим вам.

И еле сдержат слёзы
Отцы и братья ваши,
А матери рыдая
Портрет обнимут ваш
И устилают землю
Гвоздик кровавых капли,
Пусть дети не увидят
Войны ужасной ад.

На подвигах бессмертных
Стоит Россия вечно,
Так было и так будет,
Никто не сломит нас,
Погибли не напрасно
Уйдя вы в бесконечность,
Вас вечно помнить будем,
Герои вы для нас.